8 / 41
8
расчесанных на прямой пробор, блестит седина, маленькие морщинки собираются у
живых, веселых глаз — вот, пожалуй, и все возраст следы, оставленные нелегкой
жизнью геолога, немереными таежными тропами и несчитанными ночами в «камерал-
ке».
...Вряд ли маленькая школьница из небольшого городка Буинска, мимо которого
проходила блокадная дорога на Сталинград, думала в те суровые военные годы, куда
приведут ее эти рельсы, что пружинисто звенят под каблуком, когда по ним скачешь
на одной ножке. Даже на уроках географии не слышала, наверное, она такого названия
— Тында, откуда для фронтовой дороги доставили рельсы.
День Победы Саима Каримова запомнила не только потому, что он был солнеч-
ным и ярким. Конец войны совпал с еще одним радостным событием в ее жизни: она
прощалась со школой и стояла на пороге самостоятельной жизни.
Она, эта жизнь, началась на геологическом факультете Казанского университета.
Состав студентов в те первые послевоенные годы был не совсем обычным. Рядом в
аудиториях сидели вчерашние девчонки закаленные, с большим жизненным багажом
фронтовики. Общение с ними очень помогло Саиме, у них она училась принципиаль-
ности, работоспособности, умению полностью посвятить себя поставленной цели. Так
она и сохранила на все последующие годы способность жить активно, увлеченно, не
оглядываясь на «объективные» условия и не выискивая причин для спокойного суще-
ствования.
В 1950 году выпускница Каримова по собственному желанию была направлена в
распоряжение Читинского геологического управления. Саима Сафиевна смеется:
«Дальше мест просто не было». До своей Ольдойской партии она добиралась пешком
по будущей трассе БАМа. 32 километра шла по автомобильной дороге, а от станции
БАМ по шпалам, рельсы с которых сняли во время войны. Через два дня она вышла на
берег Пурикана я оказалась в геологическом поселке с лихим названием Веселый.
Оттуда я потянулись километры маршрутов, погонные метры скважин, сотни листов
отчетов, в результате чего складывались миллионы тонн запасов полезных ископае-
мых. Были я радости, и огорчения, маленькие неудачи и большие победы, но никогда
не было скуки, разочарований в выбранном деле, не появлялось и желания отдохнуть.
Каримовой приходилось работать я по цветным металлам, и на слюде, и на съемке, а с
1954 года — на угле.
— Если любить геологию, — говорит Саима Сафиевна, — надо любить ее всю,
поскольку она безбрежна. А работать можно на каком-то конкретном участке. Любое
дело надо делать так, как будто оно твое последнее.
Теперешний заместитель министра геологии РСФСР Игорь Александрович Кобеляц-
кий, а тогда начальник ЮЯКЭ, предложил Каримовой в 1954 году должность старше-
го геолога Нерюнгринской партии. Это была ее первая встреча с углем, н она не сразу
согласилась на предложение. Уговаривал ее Кобеляцкий довольно своеобразно. Он не
говорил много о перспективности месторождения (это она и сама понимала), он под-
черкивал, что в Нерюнгри есть несколько коровенок, а у нее — дочки маленькие, да и
климат здесь помягче, чем в Канку. Хитрость его была шита белыми нитками, и Ка-
римова сразу ее раскусила, но дала все-таки согласие, поскольку уже привыкла делать
не то, что хочется, а то, что в данный момент всего нужнее.
В 1968 году, будучи в отпуске, Каримова получила телеграмму: руководство
спрашивало ее согласие на должность главного геолога в экспедиции. Решение пред-
стояло принять нелегкое. В душе она до сих пор остается, так сказать «чистым» гео-
логом, привыкшим иметь дело с живыми людьми я самой природой, н ей трудно было
отвыкать от «поля», переключаться на полуадминистративные - полухозяйственные
заботы.
И все же она не ошиблась, выбрав этот трудный и не всегда благородный путь, о
чем говорит золотая звездочка Героя Труда, которая покоится пока в коробочке.