35 / 54
35
Лежу на медвежьей шкуре, прикрывшись своим, видавшим виды, пуховым
спальником. Не смею открыть глаза, переживаю и осмысливаю увиденное несколько
часов назад. Еще осенью я убедительно просил эвенкийку из села Петра Октю,
помощницу тунгусского шамана, чтобы она помогла мне побывать на настоящем
шаманском камлании и известить меня об этом заранее. Но сообщение от Окти
запоздало, и я всю дорогу от Нерюнгри проехал как во сне, стараясь не опоздать, так как
другой возможности может уже и не быть. Теперь же во всех подробностях вспоминаю
увиденное.
В мирской жизни в этом ладно сложенном
пожилом эвенке узнать шамана очень трудно. Но
облачившись с помощью помощницы в специальные
одежды, человек делается совсем другим, перед нами
тунгусский шаман. Началось камлание. Помощница
иногда короткими фразами поясняла, что делается и
зачем. «Лечить будем брата Стаса от болезни в
животе». Спрашиваю: «А сколько будет длиться
камлание?» «Это Они скажут, от шамана не зависит».
Савей тщательно с мылом вымыл руки,
пригладил волосы. Взял у помощницы подсушенный
бубен и колотушку. Глухая, откуда-то из глубины веков
зазвучала песня. Если честно, то у меня мороз пошёл
по коже. Видел я много сценических образов шамана, читал, но то, что происходило
сейчас, в двух метрах от меня, просто завораживало. Не отрываясь, смотрел я и слушал
этот необычный «спектакль». Время как бы остановилось, лишь изредка вспышки
фотокамеры фиксировали действительность, «запоминая» лицо тунгусского шамана, его
облик, поведение. Всё что не смог зафиксировать фотоаппарат – звуки, запах дыма, жару
натопленного жилища – всё это осталось в памяти. Мало было надежды и на фототехнику,
говорят, что фотографии не получаются.
Как лампадка в углу, горит тусклая лампочка, на старом комоде – магнитофон и
телефон. И мелодичные, ритмичные звуки бубна… Около полуночи лечение закончилось .
Шаман, прикладывая к больному месту бубен и свои головной убор, завернул «боль» с
иголкой в бумагу и тряпочку, «слетал» в верхний мир за советом и помощью. Помощница
утерла полотенцем лоб шамана, подпевая на эвенкийском.
После камлания Савей улегся туг же на пол – усталый и отрешенный.
Когда Савей отошел от камлания, пригласил к столу поблагодарить вместе огонь -
матушку, огонь-бабушку за удачное камлание. Потихоньку, уже после выпитой стопочки, я
стал расспрашивать шамана и его помощницу об увиденном. «Савей, зачем при камлании
брал в рот большую иголку?» «Иголку с ниткой принес с собой больной, если за год
иголка не заржавеет, не сломается, то жить человеку долго, без болезней. Стасику с его
болезнью еще раз камлать надо, тогда поможет»
...Уже утро. Отодвинув занавеску, смотрю, как в мерзлое окно нехотя вползает
рассвет. Слышу, как хозяйка принесла дров, затопила печь. Проснулся Савей. За утренним